Новости – Общество
Общество
«Термин “политзаключенный” — это пиар-продукт»
Вручение грамот руководителям общественных организаций. Фото: Пресс-служба уполномоченного по правам человека в Краснодарском крае
Чего не хватает кубанским НКО и почему эмиграция — тревожный звонок для власти
2 апреля, 2015 11:39
10 мин
Как сегодня формируется местное гражданское общество, должна ли власть поддерживать НКО и почему беженцы из Донбасса не хотят уезжать из Краснодарского края, «Русской планете» рассказал уполномоченный по правам человека в регионе Сергей Мышак.
Сергей Мышак. Фото: kubanombudsman.org
– Я бы начал интервью не со своей деятельности, а с изменений, принятых на днях Государственной Думой по инициативе президента Владимира Путина и федерального омбудсмена Эллы Памфиловой. Напомню, 5 декабря состоялась встреча главы государства с региональными уполномоченными, на которой был предложен ряд изменений в законодательство. 27 марта пакет поправок в третьем чтении был принят парламентом, и сейчас он находится на подписи у президента.
– Что это за поправки? Как они изменят вашу работу?
– Например, теперь все региональные уполномоченные назначаются только после согласования с федеральным омбудсменом. До этого их назначали законодательные собрания регионов.
Еще одно изменение — право беседовать с осужденными и лицами, заключенными под стражу, без того, чтобы содержание беседы слышали сотрудники изолятора или исправительного учреждения. Раньше права такой беседы — один на один — у нас не было. В законе должна быть закреплена норма, позволяющая проводить аналогичные встречи и в спецучреждениях миграционной службы — спецприемниках для иностранцев и лиц, подлежащих депортации.
Далее, закон запрещает региональным уполномоченным быть депутатами, заниматься политической деятельностью или состоять в какой-либо партии.
Это первый крупный пакет изменений в законодательство о работе уполномоченного по правам человека, принятое еще в 90-е годы. После того как поправки подпишет президент и закон вступит в силу, примут изменения на региональном уровне. Думаю, уже в этом году.
– Сергей Валентинович, что стало самым важным в работе кубанского омбудсмена в 2014 году? Какие события считаете знаковыми?
– Такого насыщенного года, наверное, просто не было в обозримом прошлом. Конечно, Олимпийские игры в Сочи — эпохальное событие для страны, крупнейшие международные соревнования. Они прошли на высочайшем организационном уровне и очень достойно. Об этом действительно приятно говорить, потому что все организационные вопросы — от обеспечения безопасности до культурной программы, питания и логистики — продуманы безупречно, даже при большом желании придраться было не к чему.
Другое эпохальное событие, уже со знаком «минус» — события на Украине. Решение крымской проблемы — это вынужденная мера, необходимая, прежде всего, для самого Крыма. Полагаю, если бы полуостров не вернулся в Россию, его ждала бы судьба пострашнее Донбасса. Что бы западные политики ни говорили о присоединении Крыма, называя его «аннексией» и «поглощением», международные юридические процедуры были соблюдены. Население Крыма высказало свое мнение через референдум. Его результаты известны, спорить с этим сложно.
Омбудсмен Сергей Мышак на выездном заседании СПЧ. Фото: Андрей Кошик / «Русская планета»
– С середины лета на Кубань хлынули тысячи переселенцев из Донецка и Луганска…
– Если быть точнее, Краснодарский край принял свыше 45 тыс. человек. На данный момент в регионе остается 41 тыс. вынужденных переселенцев, в том числе 11 тыс. детей. Около тысячи граждан Украины размещены в пунктах временного проживания, остальные живут у родственников и знакомых или сами арендуют жилье. Между восточными областями Украины и Кубанью всегда были тесные связи, этим и объясняется такое количество переселенцев и то, что они уже полгода остаются здесь.
Без всякой лести отмечу: органы власти провели работу по приему украинцев профессионально, качественно, с большим достоинством. Я объезжал районы, общался с переселенцами и ни разу не услышал отрицательных отзывов. Обычные кубанцы — предприниматели, фермеры, пенсионеры — размещали у себя выходцев с Донбасса, делились с ними едой и одеждой. Прошло более полугода, но никакого раздражения с принимающей стороны совершенно не ощущается, в этом проявляется кубанское гостеприимство.
– В Интернете пишут, что украинцы занимают места россиян в вузах и детских садах.
– Ни к каким катаклизмам наплыв переселенцев не привел. Чтобы человек мог полноценно пользоваться социальным пакетом, учить детей, обращаться за медицинской помощью, была упрощена процедура получения переселенцами статуса «временное убежище», который позволяет бесплатно лечиться и устроить ребенка в детский сад, без патента найти работу.
Сергей Мышак во время инспекции одного из исправительных учреждений. Фото: Пресс-служба уполномоченного по правам человека в Краснодарском крае.
– Члены СПЧ в итоговом докладе отметили, что кубанские власти разделили гражданское общество на тех, кого постоянно приглашают в президиумы, кому дают гранты, и тех, против кого возбуждают уголовные дела. По вашему мнению, некоммерческие организации Краснодарского края действительно полярно разделены на эти два лагеря?
– Не знаю, как выглядит гражданское общество в других странах, но в России такое разделение есть. Не может быть общественного сектора, организаций и активистов, которым все одинаково нравится. Да, есть структуры, которых действия власти полностью устраивают. Есть те, которые власть критикуют. Есть и такие, которых власть не устраивает вообще. Такое разделение было, есть и будет, и ничего плохого в этом нет, это обычный процесс. Когда все будут хвалить власть, разве ей станет от этого лучше? Но и когда все ругают власть, лучше от этого тоже не будет ни власти, ни обществу. Чиновники могут ошибаться, иногда что-то не получается, принимаются непопулярные меры, некоторые действия бывают непрофессиональными. Однако любая власть заинтересована в том, чтобы делать жизнь лучше.
Одна из основных задач НКО — диалог. Когда представители некоммерческих организаций начинают повседневные, бытовые вопросы политизировать, а тем более преследовать политические цели, поле для диалога сужается. Ведь тогда некоммерческая организация становится партией. А цели и задачи у НКО и партий разные.
Ряд общественных объединений в Краснодарском крае пошли этим путем, в результате возникла конфронтация. Вместе с тем, власть должна разговаривать не только с «угодными», но и с теми, кто ее справедливо критикует.
– Как вы считаете, сейчас в Краснодарском крае доступность к бюджетной поддержке есть у всех НКО?
– Отчасти. Некоторые схемы распределения бюджетных средств, безусловно, нужно пересмотреть.
Необходимо создать такие условия, чтобы все без исключения некоммерческие организации могли на конкурсной основе принимать участие в распределении бюджетных средств. Недопустима ситуация, когда общественники говорят: мы можем заранее сказать, кому достанется тот или иной грант.
В то же время гражданским активистам нужно четко понимать, что финансовая поддержка НКО — не обязанность, а право государства.
– На Кубани порядка семи тысяч общественных организаций. Среди них больше десятка — антикоррупционной направленности, около 150 правозащитных. Но когда приехал тот же СПЧ, сотни кубанцев готовы были часами ждать приема у московских правозащитников. Почему краевые структуры гражданского общества оказываются неэффективными?
– Я бы не сказал, что они неэффективны. Некоммерческие организации должны больше внимания уделять вертикальным и горизонтальным коммуникациям, уметь взаимодействовать друг с другом, объединяться. Общественники должны смелее выходить на исполнение части государственных услуг, например издательскую и просветительскую деятельность, экспертизу, правовое просвещение — все это востребовано населением.
– В прошлом году Краснодарский край «прославился» еще и несколькими подследственными, которых крупные правозащитные организации, например Human Rights Watch и «Мемориал», объявили политическими узниками. На Кубани действительно есть «политические»?
– Ни в Конституции, ни в российском законодательстве нет такого термина, как «политический заключенный» или «узник совести». Если некая общественная организация, пусть и очень уважаемая, пользуется такой терминологией, я как представитель государственной правозащитной системы оперировать ею не могу.
Есть люди, которые нарушили закон и несут за это ответственность по решению суда. Думаю, что вопрос о виновности или невиновности человека вправе решать только суд.
Если осужденный не согласен с его решением, он имеет законное право его обжаловать. В 2014 году было несколько случаев, когда кубанцы выиграли дела против российских властей в Европейском суде по правам человека.
А «политический заключенный» и подобные термины, как мне кажется, не более чем пиар-продукт отдельных персон и организаций, которые этим термином пользуются.
– Теперь о «политических эмигрантах». В прошлом году, и «Русская планета» об этом писала, из Краснодарского края выехало более десяти человек, сейчас ищущих политическое убежище в разных странах: США, Украине, Латвии, Нидерландах.
– Вопрос с эмиграцией сложный. Когда человек покидает страну не просто из-за желания поменять место жительства, а под давлением объективных либо субъективных обстоятельств — экономических проблем, преследования, ущемления его прав — это всегда плохо, это тревожный сигнал для власти, которая должна посмотреть, что в системе работает не так. Конечно, для человека это личная трагедия. Расставаться с семьей, близкими и друзьями всегда больно. Мне хотелось бы, чтобы люди не уезжали от нас, а наоборот, приезжали. Это сделает нашу страну только сильнее.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости