«Происходящее в современной России очень напоминает 30-е годы»

Фото: Андрей Кошик

Профессор Кубанского государственного университета Михаил Савва — о своем приговоре

Андрей Кошик

2 апреля, 2014 18:14

9 мин

Сегодня, 2 апреля, в Прикубанском районном суде был вынесен приговор доктору политических наук, профессору Кубанского государственного университета, директору грантовых программ Южного регионального ресурсного центра Михаилу Савве. Уголовное дело против него по факту мошенничества было возбуждено управлением ФСБ по Краснодарскому краю в апреле 2013 года. Тогда же он был взят под стражу, но в конце прошлого года его отправили под домашний арест. По мнению спецслужб, профессор причастен к хищению бюджетных средств администрации региона, выделенных в качестве гранта (около 360 тысяч рублей — Примеч. ред.). Кроме того, Савва обвинялся в том, что в университете он получил порядка 72 тысяч рублей за курс лекций, который не читал.

В ходе судебного процесса представитель прокуратуры поддержала выводы следствия и попросила для профессора Саввы наказания в виде условного заключения под стражу на три года с испытательным сроком в два года и штрафом в 70 тыс. рублей. Суд признал вину профессора полностью доказанной, но просьбу прокуратуры удовлетворил частично: Савву приговорили к трем годам лишения свободы условно с испытательным сроком и штрафом в том же размере. Сам Михаил Савва свою вину отрицает, а уголовные дела против себя считает сфабрикованными. «Русская планета» поговорила с профессором.

– Михаил Валентинович, почему именно вы заинтересовали следственные органы ФСБ? Вы занимались какой-либо оппозиционной деятельностью?

– Не занимался политической деятельностью, как я ее понимаю. Но, вероятно, был слишком заметной общественной фигурой. И стратегия наших властей в последние годы состоит в том, чтобы выкорчевывать именно заметные общественные фигуры, которые, с ее точки зрения, в какой-то опасный момент могут стать центром консолидации. Это не только на мне проявилось. Навальный тоже не являлся политическим деятелем. Он начинал с антикоррупционной борьбы. Кроме того, полагаю, нужно было громкое дело, которое ударило бы по авторитету некоммерческих организаций, работающих на западные средства.

– Когда в камеру СИЗО приходил прокурор Краснодарского края Леонид Коржинек, о чем вы говорили?

– Прокурор края был один раз. Он сказал буквально следующее: представился, добавил, что знает о моем деле, что уже утверждено обвинительное заключение, ну а дальше посмотрим. Далее я ему просто говорил о нарушениях условий содержания в СИЗО. В частности, для меня создавали «особенные» условия, четыре с половиной месяца я провел с книгами и радио.

– Удалось ли перечитать то, что давно хотелось?

– Да. Перечитал «Жизнь и судьбу» Гроссмана и «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Конечно, я раньше читал эти вещи. Но читать их в стенах бывшей внутренней тюрьмы КГБ оказалось очень актуальным.

– В чем актуальность Солженицына?

– В оценке очень широких психологических мотивов в российском обществе. У Александра Исаевича несколько раз проходит мысль, что люди очень часто сами создавали репрессии — доносами на соседей, лживым патриотическим угаром, массовым «одабрямсом» того, что творило НКВД. Сегодня абсолютно не изменились методы преемников этой организации. Солженицын писал о ситуации почти столетней давности, но, на мой взгляд, происходящее в современной России очень напоминает 30-е годы. Это связано с тем, что для власти активизировалась угроза потери власти.

– В ходе прений вы заявили, что ни следствие, ни прокуратура не составили сколько-нибудь логичное и правдоподобное обвинительное заключение. Почему?

– В этом нет необходимости, поскольку суды в современной России встроены в единую репрессивную систему. По-хорошему, прокуратура уже не должна была пропустить такое обвинительное заключение, а суд должен был стать следующим фильтром. Но поскольку следствие, прокуратура и суд воспринимаются психологически как члены единой системы, все работает против человека.

– Что ждет российское гражданское общество в ближайшем будущем?

– Гражданское общество именно как система взаимодействия между людьми и организациями в нашей стране просто не успело сформироваться. Боюсь, что сейчас, попав под очень мощный государственный пресс, оно еще потеряет часть своего потенциала. На самом деле это очень плохо, в том числе и для власти, которая лишается серьезного партнера в решении социальных проблем. Власть сейчас перешла к жизни в оперативном режиме. Она видит и решает только краткосрочные задачи и практически не думает о долгосрочной перспективе. А развитие гражданского общества и сотрудничество с ним как раз относится к долгосрочным. Сейчас важнее остаться у власти любой ценой.

– Вы считаете, что поводом к уголовному преследованию стало многолетнее сотрудничество ЮРРЦ как правозащитной и распределительной организации с иностранными благотворителями. Но дети крупных чиновников и депутатов Госдумы, в том числе из Краснодарского края, учатся в Европе и США. Там же сосредоточены их активы. Когда, на Ваш взгляд, наступило это раздвоение в сознании властных элит и что стало его причиной?

– Изменились установки верховной российской власти на внешний мир. В первой пятилетке XXI века США и особенно соседняя Европа еще воспринимались как стратегические партнеры. То есть в деталях наши интересы могли расходиться, но не по принципиальным вопросам. Это было возможно, пока наши чиновники еще надеялись догнать эти страны. Но эффективность российской власти оказалась слишком низкой, чтобы организовать «догнать и перегнать». Эта смена произошла в начале десятых годов в результате провала курса модернизации России. Качество жизни в странах Запада по-прежнему значительно выше. Причем не только уровень доходов, но и безопасность, защита собственности. В общем, там комфортнее. Поэтому патриотизм большая часть нашей так называемой элиты развивает здесь, а будущее своих детей видит там. Мне очень понравилась недавняя шутка: «Почему дети патриотов живут за границей, а дети национал-предателей — в России?». Нынешний президент России пару лет назад начал курс «национализации элиты». Это известная в мировой практике технология, которая заставляет чиновников все свои интересы сосредоточить внутри страны. Но это удалось лишь для очень узкого круга самых-самых верхних управленцев. Основная масса наших бюрократов и весь крупный бизнес по-прежнему живут «на два дома», разделенных границей.

– Может ли российский суд сегодня оставаться независимым?

– У российского судьи и сейчас есть возможность быть действительно независимым. Но для этого нужно большое мужество и отказ от коррупционных доходов. Так жить получается далеко не у всех. Поэтому необходима корректировка законодательства. Например, нужно значительно увеличить перечень оснований для увольнения судьи. Отменил Европейский суд по правам человека приговор российского судьи — пожалуйте в отставку, поскольку судья, игнорирующий права человека, на этой должности работать не может.

Примерно так бывший президент Грузии поступил с полицией, и этот опыт оказался удачным. Изменить сформировавшееся сознание взрослого человека невозможно. Вопрос, по моему мнению, состоит только в масштабе будущей люстрации. То есть — всех или всего лишь многих?

– Вы отметили, что сегодня в стране ощущаются настроения, приведшие к репрессиям в 30-е годы. Можно ли считать, что преступность «Архипелага ГУЛАГ» не отпечаталась в сознании народа, как, например, преступность режима Гитлера в сознании немцев?

– В Германии денацизация была проведена последовательно, жестко и длилась достаточно долго. Она была одной из важнейших задач как в ФРГ, так и в ГДР после 1945 года. По моей оценке, капиталистическая западная Германия справилась с этой задачей лучше, чем социалистическая восточная. А в СССР десталинизация продолжалась несколько лет «оттепели» при Хрущеве. В России десоветизация уложилась всего в несколько лет в начале 1990-х годов. И закончилось все это фактической реабилитацией страшного репрессивного гулаговского режима. Сегодня депутаты Московской городской Думы уже обсуждают, не вернуть ли памятник Дзержинскому на Лубянку. Для того чтобы Россия получила возможность развития, чтобы она стала конкурентоспособной в мире, десоветизация необходима. Нужно попрощаться со своим репрессивным прошлым. Я надеюсь, что это еще произойдет.

– Обвинительный приговор лишает вас права преподавать. Чем планируете заниматься?

– Преподавать не смогу даже после выхода на свободу. Недавно наша власть это предусмотрела специальным законом. В любом случае буду заниматься отменой приговора и реабилитацией. И, конечно, тем, что хорошо умею — наукой и консалтингом. При этом я понимаю, что, оказавшись на свободе, даже условной, становлюсь объектом охоты. Уверен, что я буду почему-то похож на ориентировки всех кубанских преступников. Понимаю, но не воспринимаю себя в качестве жертвы.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе